Экономика — бездушная наука, которая рассматривает разные аспекты человеческой жизни через призму выгод и затрат. Детство и родительство — не исключение. Экономика смотрит на ребёнка как на особый «товар», который удовлетворяет потребности и не приносит родителям денег. В отличие от обычных товаров, ребёнок имеет два вида стоимости: денежную — покупка еды, памперсов и одежды; и временную: родительство — дело не быстрое. Кроме того, дети — это товар длительного потребления, накладывающий на взрослых долгосрочные обязательства по уплате обоих типов стоимостей.

Из этих нехитрых определений можно вывести три ситуации, из-за которых женщины и их партнеры могут в перспективе заводить меньше детей:

• когда они не в состоянии заплатить денежную цену родительства — проще говоря, когда пара бедна;
• когда их тяготит временная цена: скажем, у женщины-айтишницы стоимость дня работы может равняться сотням долларов, а годовой разрыв в карьере может стоить десятков тысяч — в таком случае ребёнок для неё будет буквально золотым и потенциальный «стакан воды в старости» будет стоить ей куда дороже, чем квартира в элитном квартале Минска;
• когда текущие зарплаты потенциальных родителей в теории позволяют завести ребёнка, но отсутствие уверенности в своём будущем не даёт им сделать этот шаг.

Для того чтобы население страны оставалось на одном и том же уровне при отсутствующей миграции, каждая женщина должна в среднем рожать 2,1 ребёнка. В истории современной Беларуси совокупный коэффициент рождаемости (СКР) никогда не доходил до этого заветного уровня.

Главное — не паниковать. Большинство развитых стран сталкивается с теми же проблемами: естественное старение и уменьшение населения актуальны для всей Европы. До некоторой степени это нормальный процесс: сокращение рождаемости — один из побочных эффектов улучшения качества жизни людей в целом и женщин в частности. Тем не менее, есть несколько важных шагов, которые Беларуси и белорусам необходимо предпринять, чтобы замедлить процесс потери населения.

Во-первых, нужно поддерживать деторождение. Существующие меры по поддержке материнства в Беларуси сосредотачиваются на бедных слоях населения. При этом мало внимания уделяется проблемам современных работающих женщин, для которых главным препятствием при принятии решения о материнстве является карьера. Такие белоруски и их партнеры бедны не деньгами, а временем, и, значит, субсидировать надо именно его. Государство может заняться выстраиванием системы комфортных яслей, куда детей можно было бы отдавать в более раннем возрасте; введением в законодательство более гибких форм занятости для молодых родителей; принятием системы мер по введению в культурную традицию отцовских отпусков по уходу за ребёнком; инвестициями в инфраструктуру, позволяющую совмещать родительство с активным образом жизни.

Отдельным пунктом для Беларуси является необходимое уменьшение декретного отпуска. После распада СССР в нашей стране была введена норма о трехлетнем декретном отпуске, что на сегодняшний день является самым длинным оплачиваемым декретом в мире. Формально никто не заставляет матерей сидеть с ребенком все это время. Но на практике большинство женщин вынуждено выбирать полный декрет, и на то есть две весомые причины:

Такая законодательная норма создает массовое заблуждение, будто именно такой срок необходим для развития чада. И женщина, выходящая из декрета через год после родов, может иногда восприниматься обществом как «плохая мать». При этом никакой научной основы под трехлетним декретом нет — сложно поверить, но эта цифра попросту взята с потолка. Доподлинно не известно, что дети, чьи матери вышли из декрета до истечения трех лет, чем-то отличаются от детей из «полного декрета».
Длительный декрет создает точку общественной координации: раз многие женщины выбирают сидеть с детьми до трех лет, то государство не инвестирует в ясли, и у остальных женщин фактически не находится другого выбора, кроме как следовать за большинством.

Кроме поддержки родительства существует и другой действенный способ увеличения численности населения — привлечение в страну мигрантов. Это и есть во-вторых.

Стоит отметить, что в Беларуси никогда не предпринимались попытки противодействия эмиграции и увеличения иммиграции на государственном уровне. Начиная с 2020-го, по оценкам BEROC (исследование вскоре будет опубликовано), страну покинуло 150−250 тысяч человек, но и до этого у нас наблюдался небольшой, но постоянный отток населения.

В случае желания иностранца переехать в Беларусь он обязательно встречался с ворохом бюрократических препон, для обхода которых требовались значительные усилия. Единственным исключением здесь был ПВТ, выбивший для своих резидентов более легкие условия привлечения иностранцев.

Но, полагаю, проблема недостатка мигрантов на улицах белорусских городов обусловлена не только желанием государства всё ограничивать. Есть и другая причина, говорить о которой в обществе не принято: белорусы не являются толерантным народом, хотя искренне любят так себя называть. Согласно доступным социологическим опросам, наши сограждане с опаской относятся к представителям других культур.

Нации существуют одновременно во многих измерениях: политическом, культурном, географическом, физическом — и, прямо скажем, с каждым из этих пунктов дела обстоят достаточно тревожно. В конечном итоге то, будет к концу века 20 миллионов белорусов или же останется всего 4, зависит от множества решений, которые придется принимать каждому из нас непосредственно в ближайшие годы. Эмиграция, деторождение, отношение к представителям иных культур — всё это факторы, влияющие на итоговый результат, и пока что тренды развиваются не в нашу пользу. В то время как часть рычагов скорее находится в руках государства (условия жизни в стране, семейная политика, система ясель, иммиграционные препоны), другая часть в большей мере зависит от нас самих.